В руке несу я красные платки,
Что нитями завязаны зелёными,
И словно сыпится с платков сноп искр,
И вьётся он узорами из молний.
Где их нашёл? Зачем несу? Кому?
И отчего не чувствую их запаха?
А в облаках увидел я змею,
Которая внутри меня кусается.
Шаги стучат о камни. От окна
Доносится движенье тёмных шторок.
Касается глазами полумгла
Платков, что я оставил на заборе.

Вода листов течёт к моим ногам,
Гуляет где меж паром и холодным дымом.
Что чувствую и вижу я сейчас,
Когда не называю чьё-то имя?..

Воздух пудовыми гирями
Давит на мой скелет,
Швы надсердечного свитера
Рвутся под тяжестью в тьме
Комнаты с содранным слоем
Светло-зелёных обоев.
Мысли меня беспокоят:
Как проникает холод
Между тепла моих рук,
Как постарел я, ведь молод
Только был так по утру.

Взгляды меняются в мнениях,
Тучи по небу бегут,
Капель несут лёгкий груз.
Рушится он параллельными
Иглами в самую глубь
Тела, которое ждут
В домике опустошения.

Свет электрических ламп
Падает в тень и пронзает
Её туповатым кинжалом.

Тенью являюсь той я...

Падает кокон с людьми,
В нём я, придавленный всеми,
Крылья пытаюсь раскрыть,
Выбить закрытые двери.
Но, оглядев мою яркость,
Люди ударом меня
В коконе жаждут оставить:
Сами ж не могут летать.
А я помог бы им всем,
Если бы только воспрянул
От темноты и отчаяния,
Если бы только взлететь
Смог бы. Но держат они,
Люди, стремленья мои
И погибают со мною...

В бездне не так уж и плохо,
Кормят депрессией чувств –
Это невкусно, согласен,
Голод зато не опасен
Тем, кто свалился во мглу,
Вечную мглу человечности.
Мир всего мрака чернее, но...

Всё же ищу я в нём свет,
Сам просиять им пытаюсь!
Как-то, казалось, узрел
Солнце я в дальнем тумане...

После падений,
После утраты,
После давлений,
После заката, –
Стоя на каменном пласте,
Взглядом смотрю на небесную пасту.
В сердце отклеился пластырь,
Шрамы открылись, поранив банальность –
Чувства.

Было бы лучше,
Если бы боль уходила навек,
Не возвращаясь
И не прощаясь.
Было бы лучше,
Если бы был человек,
Что согревал бы вдруг взглядом.

Много в последнее время
Видется мной неудач
С миром, с любовью, со всеми,
Кто проживает под сферой
Неба,
Смотрит с сомнением в даль,
Даль горизонта и мысли,
Мысли туманов и тысяч
Пройденных ими дорог
Сквозь
Боль.

«Силы найди улыбаться!» –
Снова себе говорю
И под стихийностью танца
Жизни и собственных рук
Я поднимаю углы
Губ.

Смех прозвучал в голове,
Грусть заслонилась в душе,
Понял: надежда-то есть,
Коль в темноте видишь свет.

Даже когда он твой.

Луна не освещает мне дорогу,
А тени плоть души на части рвут,
И я иду, пронизан жизни болью.
Луна не освещает мне дорогу,
Ветра указывают телу путь.
Мне боязно к звезде шагать немного:
Луна не освещает мне дорогу,
А тени плоть души на части рвут.
Любовь свою я в сердце робком скрою.
Луна не освещает мне дорогу,
И хочется надеяться на Бога,
Но чувствую: не знает мой маршрут.
Луна не освещает мне дорогу,
А тени плоть души на части рвут...

Судьба раскручивает событий и жестов жизни круговорот,
Надеясь уничтожить стремления каждого человека,
Но после ударов молнии не страшен становится гром:
Всё, происходящее с нами, эфемерно.
Сложность любая легка. Главное – не опускать рук,
Не позволять себе сдаться, когда всё тело в порезах.
Кулаки обстоятельств можно нехило спугнуть,
Отделив их, как на бумаге, чертой и поставив красочный вензель.
Возможности проучить мир нельзя никому упускать.
Только в бою открывается истинная сила.
Пусть слова твои – дым, но в действиях сталь,
Которая делает тебя сущностью непобедимой.
Брось вызов мирам, вселенными, пламени и воде,
Смело смотри в карикатурные людей лица,
Что говорят о невозможности задуманных тобой действ!
Ты должен не вежливо войти в жизнь, а грубо вломиться!
Иначе в чём заключается существования неизведанный до конца смысл?
Неужто нравится тебе прятаться от пуль, испытывающих душу?
А может, пора выпустить бъющегося зверя наружу
И забраться на неба неощутимую, неосязаемую для вечности высь?
Настало время проснуться от сновидений на житейском дне,
Очнуться от туманного шума перепетий придуманных,
Встать из могилы сожжённой души и просто посмотреть,
Что от твёрдого взгляда станет с мирскими судьбами!

Цикорий пью, не замечая бед.
И от него я сердцем потеплел,
И от него всё кажется так просто:
И жить, и ждать, и говорить без злости.
И вдохновение приносит мне

Глоток цикория во тьме ночей.
И часто я в любимую мной осень,
Когда сильней покоя сердце просит,
Цикорий пью.

И вкус его меня воротит в день,
Когда рука любви была моей.
Хотя и неприятно помнить очень
О тех моментах, где поставил точку,
Но всё же в окружении лишь стен
Цикорий пью.

Через боль, через пот, через слёзы и кровь
Я иду к одному мне понятной мечте,
Не собьёт на пути меня толп разговор,
Не собьют и презренные взгляды людей.

Я прорвусь, разорвусь и до цели дойду,
Пусть никто и не верит серьёзно в неё,
И другие пока прожигают жизнь всю,
Я трудом разломаю всех сложностей лёд.

Сквозь падения к свету я выйду с огнём,
Загорится который во тьме моих глаз,
И я буду работать, пока весь мир ждёт
Подходящих мгновений в иссохших сердцах.

Самый лучший момент для начала пути
Тот, в котором ты живёшь сегодня, сейчас.
Не откладывай дело на завтрашний миг –
Встань с дивана, опомнись, начни же пахать!

Выходите из зоны комфорта быстрей,
Развивайтесь в тяжёлой работе! И вдруг
Вы поймёте, что стали ближе к мечте,
И вам лёгким покажется пройденный путь.

Но, придя к цели первой, поставьте ещё:
Вы должны быть голодным без шуток всегда!
Не гасите ваш пыл! У меня же подход
Упражнения жизни – развитье себя.

Подарю тебе букет
Из крапивы,
Буду на тебя смотреть
И не видеть,
Вспомню радости часы,
Вечность муки.
Я забыл, какая ты,
Но не звуки,
Что услышал из души
Догоревшей.
Боль купила мою жизнь
И надежды.
Разлетелись лепестки
Белой розы,
И поэзию сменил
Почерк прозы.
Кинул я тебе любовь –
Вверх упала.
Время ветром унесло
С облаками.
Пепел я нашёл цветов,
Ароматы
Пусть сгоревших, но духов,
И вдыхал их.
Когти клёна нанесли
Рану телу,
Жар пустых моих пустынь
Леденеет.
Отказался я от всех,
Но их тени
Проникают в сердца брешь
И белеют.
За костями пустоты,
В точке солнца,
Ярче звёзд сияешь ты
Побеждённой.
Подарю тебе букет
Из крапивы,
Ведь ты чувств моих скелет
Жечь любила.

В окружении стен нерушимых,
В темноте даже яркого дня
Так непросто собрать все силы,
Чтоб себя наконец отыскать.

Ведь в сознательной жизни теряешь
Каждый год компоненты себя,
Утопаешь в неведомых знаках,
Утопаешь в своих же словах.

Но бороться, я думаю, стоит,
Погибать – и идти за мечтой.
Пусть вонзятся мне в голову когти,
Но душа никогда не умрёт!

Отыщу я предмет непременно,
Что по жизни меня проведёт.
Пока все пр(о/е)даются безделью,
Я построю свой внутренний дом.

Понимаю, что будет мне тяжко
Каждый день, каждый час, каждый миг
О преграды пути разбиваться,
Но я жажду в развитии жить.

Пусть не верит никто в человека,
Что в себе зажигает огонь,
Пусть падёт он ни раз на колени,
Пусть войной на него весь народ,

Пусть он слаб на начальном этапе,
Пусть боится пока темноты, –
Протяну ему руку я, знайте,
Ведь им будешь, поверь мне, ты.

И мы вместе пойдём по дороге,
Что ведёт неизвестно куда,
Но, сложив наш накопленный опыт,
Мы найдём то, что каждый искал…

Разойдёмся, возможно, мы с теми,
Кто когда-то так близко ходил,
Но пока мир похож увлечений
Нам с другими ещё по пути.

Но к главнейшей мечте в одиночку
В темноте с тишиной побреду,
Ведь бывают такие дороги,
Что так нужно пройти одному.

Разобравшись с собой, я прибуду
Обновлённым в знакомый мне мир,
Не сломают мой стрежень ни будни,
Ни проблемы, ни дух пустоты.

И из тысячи мелких осколков
Наконец я себя соберу.
Удалившись от всех посторонних,
Не покину я выбранный путь!

Беглый странник, ты вернулся,
Чтобы снова простучать
Мне по крыше серых будней,
Укротить мою печаль.
Долго не было, дружище,
За моим окном тебя.
Ах, как рад я встрече жизни
С холодом дождя!
Музыку свою принёс ты
И побил противный снег.
Ты мой друг, хотя и мёртвый
И хотя не человек.
Капли на стекле оставил,
Свежесть сердцу ты принёс!
Пусть наступят грязь и слякоть –
Душу вымою дождём!

Нет сил удержать внутредемона,
Меня обнимает ночь,
Мой свет обесточен, разрезан он...
Как жаль, что вокруг всё – не сон.
Огонь разгорается тысячью
Осколков убийственных бомб,
Не сможешь ты, милая, выжить здесь –
Так близко вдыхая со мной.
Во мне неподвластное лезвие
Штурмует души доброту,
Не холод в артериях северный,
Не жар, что создать может юг,
Не свет воскрешенья восточного, –
Но сумрак, что запад ведёт
На мир теневыми точками...
Лечу, но мой низок полёт,
Я ведь улетаю невидимым
В глубины сознания, в суть
Того, кто меня поглотил уже,
Поправил намеченный курс.
Смотрю на тебя не своими я
Глазами, их Он захватил,
Тебя захватил Он, любимая,
Твою убивает Он жизнь.

Пытаюсь из плена я выбраться,
Из клетки, что раньше во мне
Держала греховную тысячу
В единственном красном лице.
Но демон давно подготовился
К случайностям, крайностям всем...
Руками болезненно тощими
Не смог задушить я тень,
Которая давит неверием
На волю мою и на дух.
Надежды светильник тлеющий
Сказал мне: «Почти я пуст!»
А демон к тебе прикасается
Коварно дрожащей рукой...
Попытки вернуть всё слабые.
Исправить нельзя ничего!
Но демон улыбку отправил мне,
Вернулся в обитель свою,
Удачей себя Он порадовал,
Исчез, приютив тишину...
Но всё оказалось стратегией –
Он брал надо мною контроль,
Когда я на жизненной лестнице
Дьявольский жал курок...

Сотней кинжалов вонзаются звуки
Голоса девушки в слабое тело...
Прошлое имя забыто, и эра
Новая начата в сердце, рисующем
Образы встречи с тою единственной,
Кто в отношениях будет знать истину

Но я с такой повстречался недавно.
Сердце наивно подумало, что
Признаки есть тяготения к той,
С кем я случайно увиделся взглядом
В пору безлунного летнего вечера.
Сердце, оно уж любовью засеяно...

Кто бы умел управлять человеком,
Машущим крыльями тонкими чувств,
Но не сумел бы он пламени луч
Всё же ослабить в несущемся тельце
Сквозь темноту с синевой к неизвестности
По им придуманной в воздухе лестнице.

Мгла не закроет черты, что увидены
Были однажды неспящей душой.
Чувство любви так похоже на шок,
Ведь обладатель того обездвиженным
Также становится в ступоре временно –
Длительней только любви потрясение.

Можно сказать ли о мыслях, бредущих
В чувством снесённой чужой голове?
Нет, не сказать нам того и в своей,
Ведь неподвластны для разума чувства,
Что истекают из сферы духовности
Каждого тела во внутренней плоскости.

И объяснить я не в силах стихийных
Правящих ныне эмоций во мне –
Это, как в августе огненном снег,
Рациональностью непостижимо.
Всё же в себе разбираюсь старательно.
Только возможно ли выделить странное

В общие формулы, выводы, тексты,
В песни, теории или закон?
По мне так, телу с единой душой
Вовсе не нужно себя объяснение.
Правда, к чему познавать и разгадывать,
Ведь без того нам любить всем приятнее.

Скажите, звёзды, почему
Я каждый день шагаю в тьму?

Нельзя любить, увы, одну,
Но я от грусти не умру.

Пускай один я в мрак гляжу,
Пускай, ведь жизнь всего лишь шут.

А за окном летит стрела,
Что много жизней забрала.

Беру перо пишу про снег,
И льётся призрачный вдруг свет.

Луна вздыхает в вышине,
Пытаясь боль связать во мне.

Я вырываюсь и бегу
В туманном и ночном бреду.

Меж стен любимой проношусь,
А в сердце жжёт любви укус...

Спасаю душу от себя,
Но не могу давно понять,

Куда идти? И где мой путь?
И ждёт меня ли кто-нибудь?

Сомненья прахом я убил,
Их пепел мне прибавил сил,

И устремился я туда,
Куда влекла меня душа.

Надеюсь я любовь найти
На этом чувственном пути.

Но, если не случится то,
Я не скажу, что зря живёт

Во мне усталый романтизм,
Ведь я такой – не быть другим!

Туманные скрылись желания,
Илюзии грустно скулят
На привязи разочарования,
Питая смертельный яд.

Кресты над могилой шатаются,
И ветер роняет слезу,
А мёртвые в гроб упираются,
Надеются — их спасут.

У дерева камни шептаются,
А в небе из молний рой
Танцует, и милая странница
Клянёт нелюдимый рок.

Царапают ветки шиповника
Лицо неспокойной души,
Ступает по следу с ней ровненько
Луна (ты фонарь не туши!).

Дожди зазывают проклятые
Обрывки ночной тени.
Забыли напомнить про клятвы их
Огни и ещё раз огни,

Которые в сердце тревожные
Горят от надежды лишь —
Колеблется эхо треножника
От грусти дождливых лиц.

Промокла бездомная странница,
Ей кашель зовёт тепло.
Упала. Фигуры престранные
Роняет с небес стекло.

Их контур шагая посмеивал
Душевную чистоту,
Но рядом увидели семеро
На грязном её полу,

У склепа закрытого месяца
В дороге ночной вслепу.
Из грязи и смерти в ней месиво
Спугнуло фигур толпу.

Молчали дожди. И пустующий
Момент ожидал людей.
И ветер кричал тут, бунтующий,
Волнующей тишине.

Я – свой лирический герой,
А он страдает.
Гремит костями
Наивный тихий сердца гром.

С какою целью я пишу?
С какой стал стати
Души пиратом,
Который грабит мира грусть.

Стеклянным пальцем я стекла
Касаюсь часто –
В противном танце
Звучит оно веквечный час.

Блокнот сгорает от стихов,
А я – от взгляда,
Который снами
Мне шлёт усталый рок с судьбой.

Весь дождь шла ночь по синеве
Зеркал озёрных,
Что спали с болью
В немых домах, что есть во мне.

На столике горит свеча,
Свеча Бориса.
Ведь, друг мой, ты же
Писал про свечи, Пастернак?

Луна прощается со мной.
Ну, что я сделал?
Душа без тела
Идёт по голой мостовой.

Поток сознания люблю:
В нём символ – сила.
Вот только смысла
Я, автор, всё же не пойму...

Мой плед устал лежать на мне,
А покрывало
Лежать устало
Подподо мною в темноте.

Заплакал стих. Но отчего?
Чернила сохнут...
Чернила сдохнут...
И их напрасен труд большой.

Любое слово что-то значит...
Во всём есть определённый смысл:
И в рукавах твоей рубашки,
И в воздухе, что кружит близ.

И взгляд, случайно обронённый,
Обозначает мысли звук,
А эта пыль на старых окнах
Сомненья отражает душ.

И снег, весной что тает поздно,
Несёт значение в себе.
И ты, куда не повернёшься,
Найдёшь послание везде!

Листьями закрою я лицо от бури,
Проходя с ветрами по тропе луны,
Посмотрю в глаза ей. Как они умны!
Тень рассеет прах ночной любви лазури...

Грустно улыбнусь остаткам я иллюзий,
Воссоздам я образ в памяти ветров
И открою двери громового шлюза
Кораблю души по имени "ведро".

В нём плывёт мой остывающий товарищ,
Бьётся он в припадке мёртвых слов любви,
Гаснущей с веками вместе и людьми
В жизни, где для многих ты из них товар лишь.

Тонет мой Титаник и ночные тени,
Пассажир всплывает, цел и невредим,
Я грозой без вспышек тихо перед ним:
„Ох, уж это сердце! Вечно не за теми...“

Отразился лунный блик в глаза от глади,
Я взглянул на душу под другим углом,
Сердце тихое и робкое погладил.
Может ли оно стать для меня углём?

Взял я бьющийся комок себе на руки
И направил на него лютейший взор,
И волна воды, как будто давний вор,
Унесла пылающие тела руды.

Ночь озябла от улыбки моей грусти.
На песке я веткой написал письмо.
Утро шло. По моему, был час восьмой.
Я расстался с сердцем.
Мне совсем не пусто...

/история на листах/

Привет, печаль!
Твоя печать
Сидит давно.
Нашёл причал —
Ушёл крича:
Тянул на дно
Мой слабый дух.
Среди людей
Искал я двух,
Нашёл чертей...
Скрывался я
От них в горах,
Питался я
Душой в бегах,
Пускался вновь
Стрелой вперёд,
Искал любовь,
Был идиот —
Писал стихи
К немой мечте,
Копил грехи
На высоте
Своих низов.
Я стал так зол
В один момент,
Что хор планет
Замолк.

Замо́к
В себе трещал,
Но только лишь.
Я трепещал,
Спросив: «Ты спишь?»
Но в сердце — тишь...
И понял я,
Что нет в нём сна,
Но есть она.
Смерть.

Точку. Поставил в блокноте.
Строчку. Оставил в душе.
Подпись. Чертил на банкноте.
Отклик. Нашёл этажей:
Больше увидел я в людях
Веры, надежды, добра;
Тонко великое чудо.
Чувствовал я, собирал.
И по крупицам к восходу
Всё для души разобрал.
Счастье испил, словно воду.
Жажда вернулась. Упал.
Как же оно быстротечно,
Радость в мгновении дня.
Быть бы счастливым мне вечно,
Но это не про меня...
Грустно гулял во мне ветер,
Осень настала вчера.
Я в волшбество ведь не верил,
Но говорят вечера,
Что оно есть, и во многих,
Что оно лучше любви,
Часто оно босоного...
Чудом являешься ты!

Тень тащилась следом, охраняя днём.
Забирали лето, мысли о своём.
Может, где-то было счастье для меня —
Я не верил были: грозный номинал.

Молнии разили порох в небесах,
Я лишался силы и песка в часах —
Всё же улыбался тени дорогой,
Ведь она со мной...

Я безмерно устал
Сочинять небылицы в стихах.
Досчитаю до ста,
Посмотрев на эскиз потолка,
Что в тетради сложил
Я из слов, из глаголов и рифм.

Стихотворство — ложь, и
Направляюсь на правды я риф.
Завершив в строке труд,
Упиваюсь нежданной хвалой.
Эти мысли сотрут,
И, возможно, что — вместе со мной.

Я безмерно устал
От исканий в себе и других.
Ах, как хочется встарь,
Чтоб коснуться любимой руки,
Говорить в темноте
О поэзии будущих дней!

Но звучат темы те
На общественном только лишь дне,
Где горит твой огонь,
Где он тухнет под камнем мечты.
Как печально оно,
В нас смятение, точит мечи...

Я безмерно устал
Открываться друзьям по сети —
Шевелились уста
В социалке, во мне, взаперти,
Когда б надо молчать,
Чтобы золото душ обрести.

Но к чему мне анчар?
Чтобы к смерти скорее брести?
Повороты в душе
И метания — вечный причал:
Я ем горький дюшес!
О, как же я безмерно устал!..

Увидеть бы мне уст хоть тень, хоть блики,
Когда б любил я сердцем целый мир,
Когда б казался мне и враг мой мил;
Коснуться бы рукой любимой лика.

О, сколь по поводу эмоций крика,
Наукой стали патии средь лир!
Сколь описательных нам нужно сил,
Чтоб снизить власть любви в сердечной клике.

А стоит ли оно того? Скажите!
Ведь чувство в нас возвышенно, светло,
Порой бывает лишь, что нелегко

Приходится тому, кто в сердце житель
Пленительной особы красоты.
Но без любви не станет простоты...

Холод летней ночи,
Нежный поцелуй,
Шторма нет и кочек,
Не скулится псу.

Пламенные души,
Гладь небесных глаз,
От любви им душно,
Но кипят уж час.

Звёздные поляны,
Жёлтый лик луны,
Дымка океана,
Музыка струны.

Шелест летних листьев,
Шорох двух теней,
Шёпот губ без смысла,
Шаг во тьме от дней.

Голоса признаний,
Голоса вражды,
Голоса метаний,
Сердца суеты.

К воздуху молитвы,
Скромные стихи,
Поле здесь для битвы
Любящих стихий.

Слово. Взгляд. Улыбка.
Лепет сонных птиц.
Боль. Слеза. Ошибка.
Грусть счасливых лиц.

Глупость. Смех. Обида.
Хмурится и ночь.
Это лишь для вида,
А серьёзность — прочь.

Вечность обещаний,
Мимика любви,
Больше нет прощаний,
Холода в крови.

Больше нет печали,
Дорогой мечты:
На яву случайно
Бродят наши сны!

Провода искрят в моём теле,
Цепи гремят пустоты,
По-немецки крикну я: «Cello!
Spielt!» И среди темноты
Засияют струны под ветер.
Резать смычок будет ночь,
Пусть закончится моя вера
В пальцы — останется скотч,
Чем чинить свою буду душу,
Музыку первой весны,
Не доев ужасный (эм...) ужин
И посмотрев на часы.
Время спать. Не спится. Уходит
Сон, заблудившись в тени
От накрытого дымохода
Костью моей головы.
Этот дым не выйдет из сердца:
Я задыхаюсь не им,
Но тошной субстанцией, серой, —
Пеплом от пирамид
Нелюбви, разлуки, мечтаний,
Кровавых слёз и чернил;
Через год душевных метаний,
Год разрушения сил...

Муза музицирует сонно,
Грацию вижу я в ней.
Ночь. Играю туманом сольным.
Петли скрипят у дверей.
Ветер из окна, что разбилось
О небеса и мой гром,
Кажется мне странно ревнивым,
Но добротой окружён.
На полу осколки разбиты —
Старых часов циферблат.
Нотный лист бежит к паразитам,
То сочинений тетрадь.
Музыка исходит от боли,
Может, прекрасна она.
Тонет в пульсе пламенный омут,
Лучшая чувств сторона.
Бегло жизнь мотаю я в нити,
В сеть капиляров и вен —
Убежит, догонит ли житель
Лики безликих планет?
Трещины на стенах рисуют
Песни темнеющих снов.
Мёртвый я. Четвёртвые сутки
Молча играю, без слов...

_
Cello (нём.) – виолончель

Когда
я один
в тишине говорю
Со стеной
о печальной судьбе
любви,
То я сам будто
страстью
горю,
Но потом говорю:
"Не ври!"
Человеку нельзя
полюбить
в темноте,
Не обняв
хоть раз
другого.
Я спорю об этом
с тенью,
моим портье;
В словах собственных
слышу дурное.
Грублю
самому
себе
бестактно,
Злюсь
на свой скверный
склад,
Сожалею о прошлом.
Отвратно.
Но продолжаю,
мучаясь,
смотреть назад.
Не выхожу из
серой
и пыльной
комнаты:
Бродский
одобрил бы
этот факт.
Однако...
чувствую, что
неполный я
И погружаюсь в сна
пленительный мрак.

За окном дождливо,
навевает
меланхолию.
Свечи гаснут,
лампы трещат.
Призраки живы
на моей территории,
От
рукояти до
лезвия
кухонного ножа...

Разрезаю
паутину хихикающих
пауков.
Голод пронзает
сердце
слишком.
Я не принял в себя
злости укол
И не совершил
в этом мире
ошибки.
Унылым остался,
похоже,
навечно.
Пускаю самолёты
с письмами
в окна.
Может,
стоит стать
человечней?
Но добрякам
чаще
случается больно.

Между строк
не ищите
тайну,
Я всё описал
в них самих.
Но если, читатель,
отыщешь
случайно,
Не верь чепухе,
та — придуманный миф.

Среди камней сияет ярко-красным,
Как сердца искры в истинной любви,
Совсем один, но от того прекрасный
Случайно брошенный рукой рубин.

Сверкал на солнце он, дарил улыбку,
Зимой служил переносным огнём,
Но обладатель совершил ошибку:
Не стал искать его, забыл о нём.

И вот он здесь, частица серой массы,
Поблек огонь, его сменила пыль.
В пещере же покоились алмазы,
Сапфиры, изумруды и берилл...

Календарный лист летит с балкона,
Отмечая прожитые дни,
Роберт дышит грязью без балона —
Воздуха чистейшего внутри.
Солнце скрыл железный купол власти,
Воду отключили в сентябре,
И в стране любви единогласно
Всё правители берут себе.
Газ природный отключают в стужу,
Свечи дорожают к декабрю,
Воротник день ото дня всё туже,
Меньше слышно слова: «Подарю!»
Больше слов: «Продам!», «Катись!» и «Гнида!»
Громче ныне тень кричит в ответ.
Оказался прав поэт Овидий:
Явятся туманы — друга нет.
Цены скачут вверх неукратимо,
Поколение идёт на дно,
Мир сердечный в похоть превратили,
Бог ослеп от жизни в хаосе, но...

То — приснилось только человеку,
Человеку в маленьком селе.
Сон вчера причиной стал для смеха,
Но теперь — молитвой на стекле.

Я слабым был, за что не извиняюсь,
Но только повествуя сообщу,
Что каждый день не просто отжимаюсь,
Ведь я по-настоящему живу.

Ведь смысла в жизни нет без совершенства,
Работы постоянной над собой,
Духовных и реальных в мире шествий,
Сменивших нам безделье и простой.
Мы не должны сидеть, копаясь в буднях,
Откладывать работу на потом
И ждать, когда нас случая разбудит
Лишь тень, ушедший далеко паром.
Я говорю не только о спортивном
Развитии планеты и людей,
Но и о поисках альтернативы
Нам для предотвращения смертей.
Я думаю, что если будет каждый
Себя искать в туманных городах
И новых чувств (добра, к примеру) жаждать —
Никто не будет больше голодать.
Найди свой путь, духовную культуру,
Морально развивай в себе черты,
Создай в мечтах вселенной конъюнктуру,
На лист бумаги планы начерти!
Беги, рисуй, борись и путешествуй,
Храни тепло, мечтай и веселись,
Оставь пороки, вспомни своё детство
И незнакомцу светло улыбнись!

А я пойду стремиться к своей цели:
Увижу впереди себя турник.
Я подтянусь и снова стану целым,
А дальше жизнь — сложнейший наш турнир.

Мы все через года уйдём в могилу,
Так для чего нам жить боясь и мнимо
Сжимать сердца при выходе на свет?
Ведь сколько сделать мы добра могли бы!

Я продал век свой за кусок металла,
Купить надеялся монетами любовь,
Но оказалось, что не поведётся бровь
На душу, что года свои метала.
Накинув ночью холод одеяла,
Жалел я о своей изменчивой судьбе
И грёзил о покинувшем меня добре;
А небо ночью звёзды одевало.
Похоже жизнь моя совсем устала
От жалоб, слёз, страданий, вечной суеты,
От вечеров беспамятных, что всуе ты,
Дружище, проживал сплошной забавой.

Я в темноте увидел мельком косы,
Затем — глаза, что поглощали словно ночь,
И почему-то я подумал: «Смерти дочь
Пришла за мной». Она смотрела косо
На пальцы, что треслись в пучине страха,
На губы, что шептали Богу про беду.
Услышал голос я: «Потом к тебе приду!»
В ночи страдал со звёздно-лунным прахом,
Вдруг слышу я, что пролетает птаха.
Смотрю в окно и вижу, что летят за ней
Орлы могучие, сыны ночных теней;
Под ними на верёвках стынет плаха...

Я изнывал. От ветра гасли свечи.
Сквозь форточку услышались во тьме дожди,
А в голове лишь мысль мелькала: «Подожди,
Ведь ты же сам свою истратил вечность!»
Стучали мне в окно. Дымились печи
Домов в округе тёмно-серых и больших.
Мне чудилась больница для душой больных,
И потрясли тогда меня за плечи.
Очнулся в жёлтом доме из видений,
Уже передо мной стояли доктора,
Их взгляд не выражал эмоций и добра,
Метался с сердцем жертвы привидений.

По пустынным дорогам жизни
Обветшалый гулял смысл,
Появился за небом, извне,
Как является в головы мысль.

Бродил, искал человека
Среди опустевших домов,
Зияла в груди прореха,
Как на старом собрании томов.

Скитался, влачился — тщетно:
Всякий, кого встречал,
Порожал негромкой песней,
Чудовище из него порождал.

Изложили единственный смысл
Тёмным словом уста.
Сбежал скиталец рысью,
В нём душа пуста.

Испоганили сегодня люди
Сердце его на века —
Ждут небывалое чудо,
Плывущие ждут облака.

Улететь бы далеко,
Лишь за звёзды,
Но без крыльев не легко:
Разорвётся
Нить души.

Мне сказать бы все слова
Лишь одним бы —
Пересохла тишина,
Я столбом был.
Не греши!

Мне б увидеть в темноте
Привиденье,
Очутиться в тесноте
Провиденья,
Но я мал.

Разрушать бы, созидать
Мир песочный,
Пыл сердечный потерять
В жаре строчек,
Что марал.

Мне устать бы от любви
И мечтаний,
Но поют здесь соловьи
Средь метаний
О сердцах.

Я ушёл бы от людей,
От болезни;
Если было бы больней,
Что не вместе,
Я б серчал.

В темноте ко мне усталые пришли
Человечества последние надежды,
Умудрились одеяния надеть же
Ветховатые для долгого пути.
Посадил я их у огненной стены,
Зазвучали безысходные сонеты
Говорили о погибели планеты.
И заметил я печальные следы
На их лицах.

Я услышал песнопения судьбы,
Я увидел разрушаемые своды;
Паралич телодвижения мне сводит,
Разгоревшуюся душу остудил
Ледяной, но безмятежный карнавал
Заменяющий пришествие свободы
Приближением убийцы-кукловода.
От видений, мне показанных упал
Во тьму птицей.

Рассказали мне о будущем ветра,
Облачённые надёжными щитами,
Как воздушные порывы посчитали,
Но закончилась защитная верста:
Уничтожено железное стекло,
Высота миротворения же прежде.
Загрустили человечества надежды,
Океаном умертвляющим текло
Из зеницы.

Росчерк чувства пронзает изменчивый мир,
Где лишь я обитал нелюдимый,
И любовь растянулась на тысячи миль
От возлюбленной до нелюбимой.

Я катаюсь на горках и сам не пойму,
Я люблю или холод пылает,
И от светлого сердца я, может, помру…
От любви же всегда умирают?

Но надежда в груди не сказала: «Пока!»
Я доверился ей бесконечно.
И к закату поспешно плывут облака,
И осколок плывёт человечий…

И мир бывает невесёлым,
Когда ты сумраком облит,
И громко воздыхают сёла
Под тяжестью небесных плит.

И тихо умирает громкость,
Когда наскучил миру шум,
И разрушает нам гром кость,
А интернет кричит: «Рушь ум!»

И мы, печальные бродяги,
Стоим в полях, пуская тень,
И ждём, когда нам кисть протянет
Хоть куст рябины, хоть сирень.

И мы не спим в ночи безлунной,
Попутав сон, попутав явь.
И дух противен, видим, злу свой,
Когда добро хотим принять.

Косцы уходят на рассвете,
Они росу едят в полях.
И солнце их готовит к свету
И к жизни на похоронах.

Под луной январской ночи,
Под тёмным небом в вышине,
Выстрел в сердце очень точен
И слышен ярко в тишине.

Прямо в сердце, прямо в душу
В руке нацелен пистолет.
Не узнает смерть, что ужас,
Творит её ночной "привет".

Слышен плачь, стекают слёзы.
Рука убийцы не дрожит,
Не узнает, что за грёзы,
Той ночью снег запорошит.

Он лишь тот, кто жизнь за деньги,
Готов у каждого забрать.
Плачущей снимает серьги
И от проблем готов удрать.

Ему не важно, как убийце,
Жертва кто и почему.
Не хочет с мёртвыми проститься,
Наплевать на них ему...

Позволю тебе уйти,
Закрыв за тобой двери.
Мог сказать: «Прости!» —
Слова ничего не изменят.

Сухие листья дождь мокрит,
Берёзы взгляд не сносен,
Иголки грустно сосен
Приветствуют лишь осень,
А та скорей в сердца бежит,
Теплом мечтаний сносит
Глаза прохожих.

Пора настала для объятий,
Пора настала для души,
Для музы тихой и приятной,
Что точит нам карандаши.
Но каждый год стою, объятый,
Я на скалистых берегах –
Прогулкой там или в бегах –
Мне видится мой мир помятый
Листами осени. Чай с мятой
Не помогает больше, но
Смотрю, бывает, я в окно
И вижу свет в глазах прохожих…

Желтеет жизнь и жажда жить,
И холод в дрожь приводит тело,
И взгляд упал на поле ржи,
Уж скошенной вслед за посевом.
Мрачнеют стены.
И ветер нам несёт поток
Кровь упивающей идеи,
И убивающий пророк,
Взглянув на мира потолок,
Сказал, что ночи поредели
В глазах прохожих.

Измятые страницы и клочки
Разбросаны по комнате небрежно,
Поджечь бы их, как жгут надежды,
Но сеть плетут в них паучки
Из букв, из слов и предложений,
Побед, ничьих и поражений;
Но я не вижу сквозь очки
Своё перо, свои тетради,
Свой стих до точек театральный,
Глаза прохожих.

Бежал твой друг под ливнем к морю,
Погодой в нас обеспокоен.
Судьбой осеннего минора,
Под шелест шага миллиона
Людей он понял, что дух скроен
Из жизни целой, что и школьник –
В глазах прохожих.

На сердце в тёмный суток час
Скребётся томно осень,
Переживает боль сейчас
И вашу, и похожих;
И осень есть, поверь словам,
В глазах прохожих...

Как много март всеобещает,
В нём мёртвый снег несёт цветы,
Наш март велик и для печали,
Но прост для чувств и красоты.

Мы вдохновением покрыты,
Готовы разделить тепло,
Плохое кажется забытым,
Уныннье вовсе померло.
Дрожит бездыханное тело
(Наш вдох разрушил бы покой),
В нас солнце тайное запело.
Мы наслаждаемся игрой
Любовных сердца похождений,
Предпологаемых ранений.
Уходим в дом, к долинам, в тени,
Как будто шаг настрой изменит.

Кто пишет песни, кто романы,
Другие сеют, кто-то жнёт,
Но все обычно понимают,
Что тоже их весна найдёт.

Февраль, как лук, пускает стрелы
То с холодом, то с теплотой,
Но в нём зима ручьём редеет
И расстаётся с бородой
Из снежных листьев, изо льда —
Февраль уходит без следа...

Он быстротечный, невесомый,
Непонят многими, забыт,
Но, может, мир качнётся снова,
Обруша ледяной гранит
На солнце, небо, облака.
Какая грустная строка!..

Январь, как меч наносит раны,
Январь светлее декабря,
Январь танцует, взгляд даря,
Январь не описать словами:
Он ножны требует сердцами
На пьедестал зари сложить.
О, как же холодит перстами
Январский ветер струны жил...

Сердце хокку

Камень тает там,
Где он замёрз когда-то, —
Мой сгорел снегах.

Луна хокку

Вчера стальная птица
Скрывала лицо
Ночным туманом.

Пальцы хокку

Твои пальцы скользят
Любовно и по холодному
Телу.

Псы хокку

Пёс лает громко,
Но не слышу пса.
Порядочно не тявкать!

Снег хокку

Усталый снег,
Зачем ты этой битвой
Себя мертвишь золой?

Чернота хокку

Очерняет дух
Холодными дождями
Печальный демон.

Душа хокку

Знойные дни.
Птицам тяжело летать
Под лезвием ножей.

Кто-то пишет хокку

Летний зной невозможен,
Но пишу...
Сквозь жар ударов сердца.

Взгляд хокку

Твой взгляд,
Что лезвие дамоклова меча,
Улыбку ранит.

Лун плащ стыл;
Взмах всех крыл
Бдел сил такт
В мир сей факт:
Гор свет хитр,
Тих в ночь тьмой;
Звёзд, неб литр
Гнал в тень злой
Рук кнут мой.

Строк друг, Феб,
В дар нёс хлеб —
В люд лёд, снег,
Зим крой всех, —
Но стих он,
Текст. Пел глас,
Что наш сон,
Вздох лир спас
В сей, в тот час.

Бес стал храбр,
Но в миг пал б:
Лишь свет стрел
В грудь день спел —
Бес стал мал.
Так плыл туз,
Так он пал,
Так бес-трус
В прах всех муз.

Ночь. Книг стол.
Бац! на пол.
Бриз ли, дух,
Взмах ли рук?
Глаз, вдруг блик,
Тут же слеп.
Где-то крик —
В даль и степь,
Ум же креп.

В дом наш Феб,
Гость, и слеп:
Проз ритм, сил,
Мысль в ночь бил.
Вид не гож:
Стих без строк,
Феб и дрожь,
Уст тот рок:
"Я пророк!"

Сил нет,
День, свет,
Путь спет,
Мят плед.

Гон бед!
Мой след
Мчит в даль.
Ей жаль?

Тень, боль,
День тьмы.
Где мы?
Зла соль,
Жил смерть,
Я роль,
Но стерт...

Плащ в грязь,
Не князь,
Не люб,
Сам груб.

Дом худ,
Мир — суд.
Тот плут,
Тот тут,
Тот я,
Я зря
Мил жил:
Нет сил...

Нет муз,
Нет вод;
Ты туз —
Не мой.

Не мой
Кость, прах,
Гной той
Из птах,
Кто свой
Страх ел.
Пол, мел,
Гроб, плоть,
Склеп, тьма;
Здесь хоть
Ты, я...
Грудь тук.
Треск рук,
Треск жил,
Кто жил, —
Нет сил...

Люб ли?
Мёртв я!
Люб ли?
Всё зря!

Хлад, ночь,
Гром, град.
Дух прочь, —
Я рад!

Лет нет,
Боль, свет,
Путь спет:
Лет нет...

(Примечание. В некоторых случаях местоимение "ты" обращено конкретно к читателю. Да, да к тебе :)

Прощай, весна! Прощай, забота
О вечных поисках любви!
Прощай, прохлада на просторах!
Прощай, дрожание руки!

Прощаются со мной минуты
Ушедших и забытых дней,
Последний май всё взором хмурым
Найти старается во мне

Тревогу о засохших чувствах,
Тоску по радостным часам,
Надежду тень увидеть чуда.
Но он не знает, что я сам

Одно из тысяч воплощений
Никем не найденных чудес,
Ведь я дышу, пишу и время
Не упускаю на болезнь

По невозвратному мгновенью:
Я улыбаюсь тишине,
Я улыбаюсь запустению
Лугов, лесов, степей, полей.

И каждый, кто идёт и дышит –
Уже несёт в карманах то,
Что чудом звать привыкли мы́ все –
Улыбку солнечных ветров.

…Я так счастли́во наблюдаю
За заходящими огнями,
За волн усталою игрой,
И говорю я сам с собой

О безупречности природы,
О теплоте эмоций в снах,
Он бесполезности закона
В дрожащедрогнувших руках.

Стекло окна лучи впускает
Ближайшей к нам звезды дневной,
Зелёные обои пламя
Передают в души любовь –

Любовь ко всем, любовь всего и
Любовь любви, любовных грёз.
Сквозь холод веет запах зноя,
Который скоро к нам придёт.

Май тридцать первый, май последний,
Зачем ты в ветре спрятал жар?
Ты не обманешь чувства те́ни,
Коль тенью этой буду я.

…Лампада заменяет солнце
В ночной и мглистой темноте,
А я пишу посланья те,
Что вы, деревья, вслух прочтёте.

Затем же смотрите вы мнимо
В квадрат прозрачного окна,
Берёзы, клёны, сосны, ивы,
А вместе с вами и трава,
———
Стремясь увидеть беглый почерк,
Растёт и тянется к стеклу,
И даже над строфой сей прочерк
Не сможет тра́вы отпугнуть.

…Луна, луна, ну где ты бродишь?
Пора прийти уже в театр,
Где нет умелых кукловодов
И кукол с лживостью лица.

Ты серебром накроешь землю,
И шорох листьев зазвучит,
Как шуршание одежды,
Как шёпот клятвенный иных…

Но прочь, все прочь элегий слёзы,
Элегий томные слова!
Мы здесь искали душ весёлость,
Ведь счастье нам несёт сова.

Мы ищем свежесть, дух покоя,
Мы ищем сумрачность в ночи,
Мы ищем, знаете, лишь только
Кусочек близкой нам души,

Мы ищем часто разговора
И о серьёзном, и не очень,
Но важно, чтобы диалог
Не стал махать, как эпилог,

Костляво-нежными руками,
Ведь есть тепло меж всеми нами,
Людьми-детьми одной Земли,
А мы к друг другу только злы.

Я всё добро, что вынес в бурю,
Я всё добро, что есть во мне,
Дарю тебе, ему, всем людям,
Дарю добро, что есть во мне.

…Крапи́ва, милая крапива,
Ты жечь меня всегда любила:
Когда тебя я трогал, рвал,
Когда топтал, оберегал;

Но всё же, знаешь, в этой боли,
Что ты безмерно отдаёшь,
Я вижу пыль очей покоя,
Я вижу пламя, а не лёд.

Как глупо, может быть, крапиве
Писать какие-то стихи,
Но ведь она меня любила!
И любит! Жечь! Крапива! жги!

И пусть я весь сгорю в озёрах
Зелёной стройной крапивы́ –
Она поднимет мою мёртвость
И жизнь вернёт моей души.

…Пока шумит весна в округе,
Пока ещё мне снится май,
Пока ещё я жизнь люблю так –
Хочу вот что тебе сказать:

«Ты улыбайся неизменно,
Пока от счастья вдруг слеза
Не упадёт на твердь коленей,
Пока не заболит щека

От постоянных напряжений
Двух уголков счастливых губ, –
Ты улыбайся, пока веришь,
Что ты не где-то есть, а тут!

Не сомневайся в своих силах
И улыбайся тишине,
Ты сможешь трудности пройти все
И улыбнуться после мне!»

…Земля родная, ты красива,
Ты пахнешь ветром и дождём,
Моя ты малая Россия,
Ты Русь среди младых холмов.

Посадки тополя твои все
Поддержат мой нелёгкий крест.
Тебя на карте хоть не видно –
Ты в сердце, друг мой Жерновец!

…Прощай, весна! Прощай, период
Наивных поисков судьбы!
Привет, любое сердца имя!
«Привет тебе!» – скажи и ты!..

Поразительный выстрел любви
Поразил меня в самое сердце,
В сердцевину его поразил,
В средоточие алых молекул.

Я не верил, что смог полюбить,
И, наверное, в то не поверю,
Но мне кажется лёгкою жизнь,
Когда вижу в глазах я кометы.

Наводнение чувств пустоту
Затопило прозрачным потоком.
Наконец я узнал, что люблю,
Что во мне дух влюблённый затопал.

Наконец-то я начал дышать,
Наконец-то убил в себе скуку.
С нетерпением лунную шаль
Я дарю не иллюзии – музе.

Когда пронзает холод мою душу,
Когда закат струится в дали дня,
Так часто вечной грусти полон я,
И чувствам боязно взглянуть наружу.

Из окон дуют в сердце волны стужи,
Я выпиваю льдов январских яд,
Туман пронизывает скорбный взгляд;
Я засыпаю в темноте. Ненужный.

На потолке смеются злобно тени,
Их смех стрелой вонзается мне в тело,
И слышался мне голос палача...

Но в долгие минуты трудной жизни,
Когда душа покрыта гнойной слизью,
Улыбку возвращает тёплый чай.

Он улыбался без улыбки,
Она плакала без слёз.
Он безошибочно ошибки
Говорил без слов...

Летает близко необъятный
И духам, видно, неприятный.
Но не понять тебе и мне,
Что бред творится в голове
Безликой важности его –
Свобода. Только и всего!

Ведь он с цепи сбежал давно,
Ему уж было всё равно:
Куда идти, и что творить,
И с кем печально говорить.
И он не знал, что жизнь мила,
Но пролетевшая стрела
Вдруг мимо головы его
В ней вразумила суть всего.

Увидел жизнь людей прекрасных.
А под рукой судьбы опасно,
И извиваясь, и стоня
И тело бедное храня,
Все вырывались души рабства
В миг честной жертвой панибратства.
Раб понял красоту людей:
Что, становясь в душе редей,
Они идут в закаты, к раю,
Надеждой,как ногой, хромая.

В надежде ж виделось ему,
Что, став свободным самому,
Он сможет наделить свободой
Людских все нежные породы;
И, отказав себе в беде,
В людских кругах сидеть
И слушать,
Как глас небес капризы душит,
Как люд печали говорит,
И как в огне огонь горит.

И в людях виделось спасение
И, вмиг отбросив тень соменения,
Тот бывший раб цепей златых
Вдруг смолвил жизнию живых:
«Друзья, отчаянные бродяги,
Красот души обычной скряги,
Вы скиньте цепи в мир иной,
Идите далее со мной!»

Однако сами люди круга,
Смотря с вопросом друг на друга,
Не смогли понять его.
Ведь мыслей духа своего
У них полно — не нужно боле.
Без согласия сил воли
Они увидели в разбитых
Словах сбежавшего обиду.

И рассердились люди горя:
Земля не понимает моря.
Кулак напал их на него,
Припомнив в памяти снегов
Беду, и горечь, и тоску.
Побили тело по разку...

Улица. Луна. И ветер дальный.
На грузинских холмах поник
Демон, одинокий и печальный,
Молодой с ним сидел старик.

Молодой старик
Я пришёл приветствовать тебя,
Хулиган нечеловеческой породы.
Невозможное возможным усмирять
Ныне не бывает в моде.
Но я...

Демон
Молчи, юнец! Молчи, молчи!
Я горевать сюда пришёл, —
Вспыхнул демон и: «Апчхи!»
Воздался в гордый он полёт.

Крики справа, крики слева,
А на море корабли
Соль окрасили посевом
Алой жидкостью руды...

...руды с костями и алмазом,
руды из пепла иль огня...
оКрасили собой моря

ТОщую людей заразу.

А вы смогли бы выжить в море
Среди снегов из бледных тел,
Среди качающего мора —
Волны, другой (их карусель
волн этих).

Кхм...

Внимаю вам, мой друг сердечный;
Клянусь писать для вас стихи,
Клянусь пылать к вам страстью вечной,
Клянусь терпеть ко мне грехи
От ручки вашей нежно-тонкой,
От губ, от глаз / от слов и взора;
Клянусь молчать средь разговора;
Клянусь убить ещё вас то ли...

Хм, хм!
Так вот наш демон грустный
Крушил, метал, смотрел, сгорал,
А после в замке жУтко душном
Упал.
Упал во тьму, упал при свете.
И ангел демона там встретил —
На вышине могильных нор.

— на что порок мой солнцу, Боже?
зачем же демона тревожить? —
Всплакнул ранимый наш герой.
Меж гор.
Явились. ЧудесА. Да так, что их не описать
Ни в сказке, ни пером, ни болью...
: давился воздух смогом — раз! ;
убили воду грязью — два!;
сразили ум былых Умов,
вроде, три... но нетУ слов.

Но ангел (милый ангел Божий)
Сказал, что тень темна лишь кожей,
Что (эм...) поступки человека...
(мотивы демона, без смеха).

Ха-ха-ха-ха! Я вспомнил анекдот,
Но вы не отвлекайтесь! Время-то идёт!
: жил-был старик, и стал вдруг молод.
Хвалиться начал силой он.
И вдруг. Во сне. Сковал жизнь холод.
Ведь не закрыл старик окно.

(Что смешного? Ля-ля-ля!
Что смешного? Бе-бе-бе!
Вы читаете смешное уже пять минут подряд!)

Гасли тучи, гасли тучи,
А на небе гром гремел.
Ждали случай, ждали случай
С молнией пойти на хмель.

Бла-бла-бла. До утра
Наш ангел демону гласил,
Пока от жажды не лишился,
Не лишился, не лишился сил.

После крылья показались над главою мертвеца,
На костях которого беседовали в бурю.
Голос в яме сдавленно шептал:
«То ли мне ещё спасенье будет?..»
Демон же взмахнул своим плащом, и выпало из ткани дарованье.
Лист бумаги. В ней написано: «Ещё не попытал ты труд признанья!»

«Откуда знает, Бог? Ведь я решил молчать.
Зачем советом мне помог? Тоску унять?
Но, видно, верит, что душа, касаясь пламенем ножа,
Себя не погубила.
...

Во мне, я чувствую, есть... сила?!»

И полетел прощённый Богом,
Падая с небес дождём.
Трудна по воздуху дорога —
Не жалеет ни о чём.

Верю я, что жизнь прекрасна,
Что счастье есть всегда кругом!
Не дай я повода ненастью,
Не превратился б мир в дурдом.
И демон понял это тоже.

Теперь тот спит, но не один.
Рука обнимет нежно кожу,
И демон, словно бы парит...

А ты, читатель, не ругайся
За странный шрифт и звук,
За рифмы слабые не бранься
И за сюжет, скрипящий сук.

ЗАНАВЕС!

Странный странник ставил ставни
на пустом снегу,
затушил кострище давний,
холодно ему.

Уголь он мешал со снегом,
песню — с чехардой,
и искал весенней неги,
жизни неземной.

Вот пришёл к нему из бури
призрак пустоты
И молчит без жизни бурной,
трогает персты.

Взгляд его пугает солнце.
В небе облака.
Странник больше не проснётся.
тонет океан...

Видят тело два бестелых
/холод у огня/,
и бегут снега метелью
труп захоронять.

Век ушёл, луна сияла,
и сгустилась ночь,
и, накинув одеяло,
дух уходит прочь.

_____________________________
Примечание:
Картечь — в данном случае присутствует игра слов: картечь — это артиллерийский снаряд (смерть) со множеством шариков внутри, которые поражают множество целей (тут шарики параллезируют снежинкам. На фоне снега происходит смерть лирического героя).

Падали восьмиугольные метеориты,
Полосы артериальные изобразив:
В космосе обеспокоенном давно забыли
О том, что и на Земле распространилась жизнь.

Вспыхивали безразличные ко всем кометы
Средь неодухотворённого в той темноте,
Призраков исчезающие силуэты,
Медленные, левитировали в высоте.

Каменные перешёптывались астероиды;
Холодом отягощаемая пыль планет
Внутренне не ощущала саму себя мёртвой,
Чувствуя всеоберегающий солнечный свет.

Двигающиеся спутники заликовали,
В трудности преодолев орбитные пути,
Лунная земля, сверкающая блеском стали,
Взглядом предопределила шалости судьбы...